В повседневной речи «дистанция», как правило, ассоциируется с границей, разделением и отчужденностью. Однако опыт пребывания в ситуации социальной дистанции, а также появившиеся ресурсы и практики минимизации вынужденной утраты контакта, в которые оказались вовлечены многие в связи с пандемией, еще ярче продемонстрировали иное. Игра дистанцией, градация дистанционных режимов и разнообразных форм опосредования (цифровой среды, аналитических, риторических и нарративных инструментов и пр.), напротив, могут приближать объект, делать его видимым, близким и доступным, а подчас и профанируемым. Каковы контексты для размышления о дистанции? Насколько значима семантическая разница между «дистанцией» и «дистанцированием»? Был ли прав Джеймисон, говоря о том, что дистанция (в том числе и «критическая дистанция»), оказались упразднены в постмодернизме, а наши тела «лишены пространственных координат и практически неспособны к дистанцированию»? Каковы жанры, риторические и аффективные модели, институциональные практики и познавательные возможности дистанции и дистанцирования?
Особый интерес для тематической рубрики этого номера представляют материалы, посвященные изучению следующих аспектов проблемы:
Обращаем внимание, что материалы в рубрики «Анализ», «Интерпретация», «Практики», «Первое прочтение» (интерпретация недавно опубликованного художественного и научно-публицистического текста), могут быть не связаны с темой номера. Руководство для авторов: http://www.pi-journal.com/index.php/pii/about/submissions#authorGuidelines Язык публикаций: русский, английский, испанский. Материалы принимаются до 10 ноября 2021 года.
|